Статья под заголовком «Память о доброте»

Автор: Митио Симидзу (Директор совета общества «Тамба - Тамбов», сын японского военнопленного в Тамбове Дзицуити Симидзу)
 Перевод: Светлана Жигачева
 
 *слова ниже фотографий

31 марта 2014 года. Префектура Хёго, город Кобе, район Сума -- мой офис. Разгар рабочего дня. Неожиданно на мобильный телефон поступил звонок из районной службы Социального Обеспечения, а именно, из отделения Помощи

пенсионерам. Мой отец скончался 2 года назад, 14 мая 2012-го, ему был 91 год, а буквально месяцем ранее, 1 марта, из жизни ушла и моя 86-ти летняя матушка, поэтому я не сомневался в том, что причиной такого звонка было прекращение выплаты военной пенсии. Однако слова сотрудника службы ошеломили меня: «Через Министерство Иностранных дел и Министерство Здравоохранения,

Труда и Социального обеспечения с нами связалась российская женщина, которая хочет вернуть Вам фотографию, полученную от Вашего отца 68 лет назад». Отец часто рассказывал, сколько страданий он перенёс в советских лагерях, о голоде, лютых сибирских морозах, жестоких принудительных работах, о том, какой мучительной была жизнь военнопленных, но ни разу не упомянул о русской женщине.

Через некоторое время из Министерства Здравоохранения мне пришла копия рапорта, написанного отцом во время репатриации. В документе было указано следующее:

Симидзу Дзицуити, родился 8 ноября 1920 года в крестьянской семье седьмым, младшим сыном. Место рождения: префектура Хёго, область Сисо, село Канбе, район Хигасиитиба. Окончив местную высшую начальную школу, 10 декабря 1939 года вступил в пехотинские войска префектуры Тоттори в качестве добровольца, а через 8 месяцев перешёл в Квантунскую армию. Конец войны, август 1945-го, встретил в звании старшины. Был сослан Советской армией в Тамбовскую область (Моршанск, Тамбов), где 2 года пробыл в концентрационном лагере, после чего, 28 октября 1947 года, был репатриирован на судне Хокусенмару в порт Майдзуру, Киото.

3 июня, через два месяца после звонка от префектурных властей, из России пришло письмо, военная фотография отца. Она вернулась спустя 68 лет, выцветшая, погрубевшая. Но этот снимок навсегда запечатлел яркий образ статного 21-летнего унтер-офицера. В одном конверте с портретом было вложено письмо от председателя Тамбовского областного отделения общества «Россия-Япония» Вячеслава Николаевича Федотова и копия статьи из российской газеты.

В содержании письма:

«Женщину, у которой находилась фотография Вашего отца, зовут Ермакова Эмилия Ивановна. Она познакомилась с ним и другими японскими солдатами в 1946-м году, будучи 10-летней девочкой, и, храня с той поры не только снимок, но и тёплые воспоминания, просила непременно передать это фото родственникам уважаемого Симидзу. Этой осенью в нашем городе при поддержке Японского Посольства будет проводиться четвертый фестиваль японского кино Момидзи»,

куда я с радостью хотел бы Вас пригласить», - и прилагался пригласительный билет.

Что касается газетной статьи, первым бросилась в глаза темная, неразборчивая фотография солдата без каких бы то ни было пояснений. К тому же, из-за того что я совсем не знал русского, весь текст был для меня сплошной абракадаброй: ни время публикации, ни грамма содержания я понять не мог.

Но после объяснения моего знакомого, владеющего русским, мне удалось выяснить, что статья была написана в пресс-службе УВД г. Тамбова старшим инспектором Василием Чернышевым 5 мая 1993 года в 29-м выпуске газеты «Доверие». Также я узнал, что Тамбов расположен на юго-востоке в 460 км от Москвы, и его население составляет 300 тысяч человек, что на 100 тысяч больше, чем на момент окончания войны.

Статья под заголовком «Память о доброте» начинается следующими словами:

«Увидев на фуражке звездочку, некоторые читатели могут принять этого молодого человека за красноармейца. Он, действительно, военнослужащий, только армии японской. И зовут его Дитуичи Симизу*. В дни поражения Страны восходящего солнца, как и тысячи других солдат и офицеров, он оказался в России».

Да, «Дзицуити Симидзу» и впрямь имя моего отца!

Далее автор знакомит нас с историей, услышанной им от Эмилии Ивановны, его коллеги (в 90-е годы, до выхода на пенсию, Эмилия Ивановна работала специалистом по кадрам медико-санитарной части МВД по Тамбовской области). Это небольшой рассказ о том, как в августе 46-го мой отец и шесть других японских пленных солдат рыли траншеи для кабельных коммуникаций, а в перерыве от работ познакомились и впоследствии подружились с четырьмя 10-ти летними школьницами.

Выдержки из статьи:

«Эмилия Ивановна Ермакова до сих пор помнит доброго, по-японски традиционно вежливого и трудолюбивого Симизу. Впрочем, таковыми она считает и большинство его друзей по плену. <...> Они появлялись в обеденный перерыв

неизвестно откуда и после часового отдыха уходили неизвестно куда. А в течение часа, сев в кружок, пели свои песни и вели неспешные разговоры. И как всегда, вокруг них кружились подростки. <...> Но дети, как и их родители, не испытывали к японцам никакой неприязни. Наоборот, даже сострадание. <…> Несмотря на голодное время и карточную систему, многие урывали и приносили пленным ломтики хлеба, посыпанные сахаром, картошку <...>. Японские пленные не чувствовали себя угнетенными, а тем более забитыми. Они держались уверенно и достойно. И это привлекало окружающих. <...> Хотелось бы верить, что Дитуичи Симизу вернулся на свои острова. Ведь он так часто вспоминал о них у нас на Тамбовщине».

Естественно, тогда я впервые узнал об этой статье, написанной 21 год назад. До этого с послевоенным СССР у меня ассоциировались только безжалостные сибирские лагеря. Поэтому меня поразило то, с каким уважением отнесся автор, работник милиции, к написанию статьи о теплых отношениях военнопленных с группой школьниц.

До слёз тронуло, как отец и его сотоварищи, находясь в уничижительном статусе пленных, не теряли чувства гордости и национального достоинства. К тому же, в тексте статьи не прослеживалось ни ноты высокомерия со стороны

государства-победителя во Второй Мировой войне, но, напротив, были подобраны самые добрые слова, и этот факт заставил меня в корне изменить своё предвзятое отношение к России.

И я впервые узнал, что, несмотря на всю жестокость концлагерей, простые советские люди с сочувствием относились к пленным.

Я думаю, что моё знакомство с "настоящей" Россией стало возможным благодаря снятию запрета на свободу печати в годы Перестройки (статья "Память о доброте" была опубликована через год после распада Советского Союза 25 декабря 1991г.). Горячий интерес к этой стране внезапно зародился в моей душе, и я,

отбросив былые сомнения, решил принять приглашение и отправиться в Тамбов.

Итак, 2 сентября я прилетел в Москву, а 4-го принял участие в четвертом фестивале японского кино "Момидзи" в Тамбове. К моему огромному удивлению перед зданием краеведческого музея, где проводился фестиваль, была установлена вывеска: двухметровый фото-коллаж с заголовком: "Русская история японского старшины Дзицуити Симидзу". Коллаж был составлен из старых снимков моего

семейного архива, которые я предварительно прислал Вячеславу Николаевичу.

Перед демонстрацией фильмов в холле музея состоялась торжественная церемония: долгожданная встреча 78-летней Эмилии Ивановны и 64-летнего сына Дзицуити, Митио Симидзу. После этого при помощи переводчика от Посольства Японии, Эмилия Ивановна рассказала мне немного об истории её знакомства с моим отцом.

В течение года отец выполнял утомительные работы по вырубке деревьев в лесах Моршанска и только затем, в начале августа 46-го года, был переправлен за 80 км к югу в Тамбов, где пробыл всего две недели.

Там во время часового перерыва на обед японские солдаты и школьницы общались жестами, а иногда прибегали к английскому и даже русскому. Так или иначе, языковой барьер и незначительное количество времени не помешало зародиться добрым отношениям. По словам Эмилии Ивановны, японцы остались в её душе очень добрыми, трудолюбивыми и тактичными. Перед отъездом 25-летний Дзицуити оставил 10-летней Эмме на память своё военное фото, которое она бережно хранила более 68 лет. Шли месяцы, годы, и совсем недавно трогательные воспоминания о былой дружбе охватили Эмилию настолько, что она решила вернуть фото тому японскому солдату.

Благодаря усилиям Федотова Василия Николаевича, её заветное желание осуществилось - сейчас перед ней старший сын Симидзу Дзицуити. Я был искренне рад, видя, как лицо этой душевной женщины озарялось счастливейшей в мире улыбкой. И на протяжении целого фильма Эмилия Ивановна так крепко держала мою руку, будто помнила о нашей с ней близкой дружбе.

А в это время - на экране комедия, изображавшая Токио 60-ых годов:

"Всегда: Закат на Третьей Авеню". Фильм сопровождался русскими субтитрами, что помогало зрителям целиком проникнуться в содержание. Думаю, им это удалось:

в зале часто раздавался смех, чему я не мог не обрадоваться.

Я очень хотел попросить Эмилию Ивановну познакомить меня с автором статьи "Память о Доброте", но, к сожалению, это было невозможно: этого человека уже не было в живых. Ушел из жизни и муж Эмилии Ивановны.

Позже я узнал, что в годы перестройки средняя продолжительность жизни в России составляла у мужчин - 59 лет, а у женщин - 75. Люди, в частности мужчины, были подвержены сильнейшему стрессу из-за происходящих реформ и массовых беспорядков. Это стало причиной страшного алкоголизма и резкого сокращения продолжительности жизни. Перевороты 90-х до сих пор продолжают оказывать сильнейшее влияние на жизнь простого российского народа.

О нашей тёплой встрече с Эмилией Ивановной, о романтической истории про фотографию японского солдата, которую в течение долгих 68 лет хранила русская женщина, о радушном приёме в России гостя из Японии на фестивале

японского кино позже написали местные газеты. Статья «Память о доброте» открыла мне прежде такую далёкую, холодную, суровую советскую Россию совсем близкой, дружелюбной. Теперь я считаю своим долгом, как и мой покойный отец, стать пусть и совсем тоненькой, но крепкой нитью, которая будет связывать наши страны узами дружбы.

Сейчас, находясь у себя на Родине, я хочу продолжать поддерживать связь с Эмилией Ивановной и Вячеславом Николаевичем, отправляя им письма. В этом мне помогают студенты отделения русского языка в институте иностранных языков моего города Кобе.

24. 04. 2015

* «Дитуичи Симизу» не соответствует оригинальному произношению японского имени, но так было написано японским солдатом собственноручно на обороте фотографии (примечание переводчика)